Известный российский ученый Георгий Малинецкий, характеризуя состояние экономики России, заявил: «Настоящее мы уже проиграли. Думать надо о будущем». Наряду со скандальными характеристиками ситуации в стране его либерального оппонента, банкира Германа Грефа на Гайдаровском форуме («страна-дауншифтер», «технологическое порабощение страны Западом», проч.), это свидетельствует о серьезности ситуации. Об этом же говорит и мнение российского премьера Дмитрия Медведева, что причиной трудностей в российской экономике являются не столько падение нефтяных цен, сколько «исчерпание модели экономического роста 2000-х годов».
Читать полностью: http://news.tut.by/economics/516808.html
Но это — Россия, где, во-первых, имеет место стабильное поступление в экономику страны природной ренты (цены упали — стало поступать меньше, но все равно — много). И, во-вторых, имеются значительные накопления. Стало меньше денег в резервных фондах государства — выросли накопления на корпоративных счетах. В 2015 году в условиях падения цен на энергоносители и санкций банковские вклады физических лиц выросли на 25 процентов (при падении уровня жизни населения), а корпоративные счета России выросли на 20 процентов. Сегодня на счетах российских компаний около 200 млрд долларов. И госдолг России с 733 млрд долларов в 2014 г. снизился до 516 млрд долларов в середине этого года.
Для Беларуси ситуация в экономике выглядит много хуже. Дефицит текущего счета, рост внешнего долга, отсутствие адекватных ситуации резервов у государства (текущие расходы финансируются за счет внешних кредитов и российской нефтегазовой подпитки), масса (до 50%) убыточных предприятий с растущей общей суммой убытков, отрицательные в целом накопления в экономике, незначительность, от потребности, остатков средств на счетах предприятий, падающая конкурентоспособность экспортной продукции. При растущих внешних долгах и стоимости их обслуживания, росте безработицы и эмиграции квалифицированных кадров. Все это формирует картину нашего кризиса, на фоне которой ступор в правительстве, его неспособность выработать даже текущую антикризисную программу выглядит уже просто неприличным.
Поэтому вряд ли обоснованным выглядит часто высказываемое в либеральной прессе мнение, что кризис в России, как в воронку, способен затянуть и экономику Беларуси. Похоже, экономика Беларуси рухнет, при сохранении нынешних тенденций, намного раньше российской. А учитывая, что она пренебрежимо мала по сравнению с российской, Россия этого даже не почувствует. Единственным следствием трудностей в российской экономике для Беларуси может стать только ограничение российской нефтегазовой подпитки. Что, пока в небольшой степени, уже и сегодня имеет место. И что, несомненно, ускоряет течение негативных процессов в нашей экономике.
Вряд ли обоснованным является и мнение Медведева, что причиной трудностей в российской экономике является «исчерпание модели экономического роста 2000-х годов». Против этого тезиса работает практически одновременное вхождение в кризис экономик России, Украины, Беларуси и Казахстана. Хотя их экономические модели отличаются очень сильно. Видимо, основными факторами кризиса экономик на постсоветском пространстве все же являются исчерпание советского наследства и завершение интеграции постсоветских экономик в мировую.
Вряд ли вообще корректно говорить о российской «модели экономического роста 2000-х годов». Поскольку эта «модель» основывалась только на высоких ценах на нефть, освоении в хозяйственном обороте советского наследства и надеждах на действие «невидимой руки рынка». Причем рынка мирового. Если до 1998 года шло простое разграбление страны, распределение и перераспределение собственности, то после 1998 г. началось ее хозяйственное освоение. Причем освоение в структуре экономики и на технической базе советского наследства.
Иностранный капитал в реальный сектор страны так и не пришел. Надежды, что российские предприятия удастся вписать в мировые цепочки создания добавленной стоимости, не оправдались. Зато иностранный капитал постепенно освоил постсоветское пространство как рынок сбыта. («Отверточная технология» — часть торговой стратегии донора, но не фактор развития страны. Разве что вспомогательный. Опыт Латинской Америки это доказывает.)
Основой экономической стратегии России в 2000-х годах было стимулирование внутреннего спроса через вброс в экономику части природной ренты. (Частью — и через коррупцию). На этой базе России удалось не только поднять уровень жизни населения, но и отстроить финансовый сектор и торговлю, но реальный сектор, как промышленность, так и АПК, на старой советской технической базе, конкуренцию импорту проиграли вчистую.
Сегодня произведенная на старой советской технической базе продукция неконкурентоспособна не только на мировых, но и на внутренних рынках постсоветских стран. А конкуренты, и с Запада, и с Востока, наши рынки освоили достаточно хорошо. Серьезных ниш для масштабного финансирования инвестиций на рынках постсоветских стран уже нет.
Либеральные идеи, лежавшие в основе российской «модели развития 2000-х годов», привели к тому, что эта «модель» не просто исчерпала себя. Она просто провалилась, сформировав стратегический тупик для развития страны. Нерешенными оказались ни одна из декларированных целей. Новые собственники не оказались эффективными. Накопление капитала в торговой и финансовой сфере так и не стало источником инвестиций в модернизацию и развитие реального сектора. Активное привлечение иностранного капитала привело не только к засилью импорта, но и к попыткам диктовать стране ее политику. (Пример — санкции.) Экономической основы для повышения уровня жизни населения и развития страны так и не создано.
В Беларуси ситуация оказалась еще хуже. Наши успехи в 2000-х годах базировались исключительно на лучше сохранившемся советском наследстве (не было стадии развала вследствие раздела и передела собственности) и доступе на российский внутренний рынок, где Кремль активно стимулировал внутренний спрос. Однако окостенелость «белорусской модели», отсутствие накоплений и инвестиций в модернизацию реального сектора привели к схожим с российскими результатам: исчерпанию советского наследства и прогрессирующей потере конкурентоспособности нашей продукции. За одним важным и печальным для Беларуси исключением: у нас нет накоплений (их проели), нет такого, как в России, притока природной ренты, и поэтому нечем ни поддерживать уровень жизни населения, ни финансировать модернизацию экономики.
Осознание того, что экономическая политика страны провалилась, уже достаточно распространено в нашем обществе. Однако еще не пришло понимание, что за годы, когда страна потребляла больше, чем зарабатывала, придется платить. И платить дорого.
Сегодня наша страна на развилке путей. Можно, конечно, продолжать жить и в «белорусской модели». Перебиваясь хлебом насущным от кредита до кредита. Но без существенного снижения уровня потребления (в т.ч. потребления населения) сегодня это уже невозможно: все потенциальные кредиторы требуют «жить по средствам». Да и что решают кредиты: за период 2008—2015 гг. всех кредитов получили на 8−10 млрд долларов, еще на 2−3 млрд — иностранных инвестиций, а государственный долг вырос почти на 30 млрд долларов. Будем, как говорит Александр Лукашенко, «телепаться» — цифра будет только нарастать.
Долго так продолжаться все равно не может, придется жертвовать и зарплатами, и рабочими местами, и социалкой. Включая пенсии, медицину и образование. Единственный плюс в пользу «белорусской модели» — сползать в «гондурас» будем постепенно. Но зато безальтернативно. Расходуя скудные ресурсы не на поиск выхода из тупика, а на то, чтобы сползать помедленнее.
И сторонников у такого выбора достаточно. Это и пенсионеры («Дайте дожить!»), и часть молодежи, ориентирующаяся на эмиграцию, и те, кто уже вообще не верит в возможность выбраться из тупика («Не с нашими людьми, не с нашим начальством!»). Собственно говоря, и в гондурасах люди живут. Даже миллионеры там водятся. Правда, немного. Так что лично для себя многие и в «белорусской модели» угрозы не видят. Приспособились.
Кроме того, часть нашей чиновной номенклатуры, осознав перспективы краха страны, оголтело лоббируют номенклатурную приватизацию. Чтобы обеспечить по крайней мере себя любимых. А это удобнее сделать как раз в рамках «белорусской модели». Пока они при должностях.
Другой путь — попытаться выбираться на траекторию развития. Примеров стран, вышедших на такую траекторию, достаточно много. Причем в условиях много хуже, чем у нас сегодня. Это — и Корея, и Тайвань, и Турция, и Китай. Но для этого, как сформулировал Малинецкий, необходимо четкое понимание целей, куда мы хотим прийти, и сверхусилия. Подобные сверхусилия предприняла в свое время Южная Корея, когда модернизация проводилась благодаря политической воле правительства, жестким решениям на государственном уровне вплоть до того, что 40% ВВП вкладывалось в развитие новых технологий.
Это — инвестиции. А как сказал Зигмар Габриэль, глава Социал-демократической партии Германии: «Уровень инвестиций всегда является мерилом того, как твердо страна верит в свое будущее и как она готова решать проблемы». И если судить по тому, что инвестиции у нас не покрывают даже недозаложенную амортизацию, наша власть и в будущее страны не верит, и проблемы решать не готова. Да и в госинвестициях пока — что ни инвестиции, то провал. На слуху — цемент, деревообработка, молоко, трубы. И список можно продолжить.
Недостаточно нарисовать цели. Для Всебелорусских собраний мы их регулярно рисуем. Даже, хотя и карикатурную, НСУР-2030 нарисовали. Важно, чтобы эти цели были реально достижимы. А это — уже результат не «хотелок», а расчетов. Которых у нас, судя по всему, и сделать некому.
В США 50 мозговых центров анализируют и прогнозируют будущее. Георгий Малинецкий писал для России: «Все развитые страны имеют свой технологический прогноз для своей страны и для мира в целом. У нас ничего такого нет. У нас нет руля, мы не проектируем будущего. Для корабля, у которого нет порта следования, не может быть попутного ветра. У нас царит, если можно так выразиться, диктатура бухгалтеров…» В еще большей степени это характерно и для Беларуси. Потому и результаты одинаковые. Но в России по крайней мере идет достаточно публичное и квалифицированное обсуждение путей выхода из кризиса. Определяются проблемы, формулируются пути их решения. Поздновато, конечно, но все же лучше, чем та тишина, которая царит в Беларуси.
Да, выход на траекторию развития обойдется стране сегодня очень дорого. Это — политически тяжелое решение. Будет и безработица, и урезание бюджета (минимум — на 20−25%), и перемещения людей со сменой образа жизни для очень многих. Но хоть, возможно, возникнут шансы выбраться из того болота, куда нас затащила «белорусская модель». Если будем в ней жить и дальше — получим те же результаты, но по частям, постепенно. Так что выбора особенно и нет.
Читать полностью: http://news.tut.by/economics/516808.html
Источник: news.tut.by
