Исса Костоев: человек, который поймал Чикатило
Страну потряс сериал о маньяке Чикатило, от чьих рук невинные жертвы погибали в страшных муках.
Даже прошедшие годы не смогли стереть память об этом уникальном чудовище из голов соотечественников. Фамилия Чикатило давно стала именем нарицательным, но многие уже забыли, почему маньяк уходил от ответственности, даже попадая в руки следствия. Обо всем этом редакции «Мира новостей» рассказал еще в 2000-х годах сам великий следователь, который и поймал Чикатило. Именно Исса Костоев положил конец этому кошмару. Сейчас мы решили вспомнить это интервью.
— Исса Магометович, дело Чикатило прогремело на весь мир. Вернитесь в те времена и поведайте нашим читателям о подробностях дела, в чем была его главная сложность? Почему так долго не могли поймать преступника?
— Убийцу до меня искали восемь лет. Под моим руководством его искали четыре года. Перед моим приездом в Ростов там были арестованы несколько человек по обвинению в этих страшных убийствах. Скрупулезно изучив все материалы, я увидел, что задержанные — психически больные люди. Да, они давали показания, говорили о том, что убивали. Но это был полный бред. Место им было в психиатрической больнице. Да они и были арестованы из интерната для умственно отсталых подростков.
Ситуацию осложняло то обстоятельство, что правоохранительные органы области успели отрапортовать в Москву, в ЦК КПСС, что дело раскрыто, виновные арестованы и следствие идет успешно. Докладывали, что напряжение в Ростове снято. Правда, представитель Прокуратуры РСФСР Казаков, изучивший дело, докладывал, что арестованы люди психически больные, что у него есть серьезные сомнения в их виновности, но доказать ему это сложно на фоне общей эйфории, которую испытывают его местные коллеги.
Казакову удалось донести свои сомнения до Москвы, и меня пригласили на коллегию Генеральной прокуратуры СССР. Там мне и объявили, что 10 ноября 1986 года я должен вылететь в Ростов-на-Дону, принять дело к производству и организовать расследование.
Изучив и проанализировав все имевшиеся материалы, я пришел к выводу, что показаниям арестованных верить нельзя. Вначале пришлось бороться против запущенной бюрократической машины местного следствия. Было это очень непросто. Между тем в разных районах области обнаруживались истерзанные трупы жертв, в том числе и скелетированные. Пришлось по новой организовать следственную и оперативно-разыскную работу, которая под моим руководством продолжалась почти четыре года. За это время через нас прошли десятки тысяч людей, которых проверяли на причастность.
— Вы арестовали Чикатило, который ростовскими следователями был ранее отпущен на свободу. Наверняка все проходило далеко не гладко?
— Да, я арестовал человека, с которого были сняты все подозрения. Он в свое время более шести месяцев сидел под стражей и отрабатывался на причастность к этим убийствам. В итоге был освобожден.
Дело в том, что на трупах обнаруживали сперму — в небольших количествах, но для анализа достаточных. И всякий раз медицинская экспертиза давала заключение, что эти выделения относятся к антигенной группе АВ, то есть к четвертой группе крови. Считалось аксиомой, что кровь, сперма и все другие выделения, содержащие белок, всегда одной и той же группы. У всех, кого проверяли по делу об изнасилованиях и убийствах, брали кровь на анализ. И если она оказывалась не четвертой группы, то сразу отпускали с извинениями. Делали пометку в специальной карточке по делу: «Проверен». Так вот, у моего «героя» при первом аресте кровь была определена второй группы. В этом и была самая главная сложность. Потом выяснилось, что в анализе допущена неточность.
— Как вы раскололи Чикатило? Чем руководствовались? Ведь доказательств по-прежнему не было.
— Я в своей работе никогда не делал выводов только на одних доказательствах. Нельзя забывать, что нередко против невиновного человека имеет место роковое стечение обстоятельств. Непосредственное общение с подозреваемым для меня всегда имело важное значение. И если интуиция подсказывала, что, несмотря на все упрямые факты, что-то не так, ни в коем случае не торопился направлять дело в суд.
13 ноября 1990 года в лесополосе, прилегающей к железной дороге, был обнаружен труп женщины. Это было последнее убийство Чикатило: опять отрезанные груди, половые органы. Опросами лиц, в том числе и работника милиции, который дежурил на железнодорожной платформе, была установлена группа грибников. Среди них был зафиксирован и грибник по фамилии Чикатило. В ту же ночь было установлено, что он ранее, в 1984 году, арестовывался и полностью проверен. У него вторая группа крови, в силу чего его причастность к этому последнему убийству исключается. Ведь нам нужен был человек с четвертой группой крови.
Не трогая самого Чикатило, начал проверку по разработанной нами методике. И оказалось, что летом 1980 года этот человек ездил в Ташкент за электроприборами, где в это время были совершены точно таких же два убийства — отрезанные половые органы и грудь. Со мной работала большая бригада, но об этом я сообщать никому не стал, не сказал и Чикатило. Пусть пребывает в спокойной уверенности, что я этого не знаю. Однако сам факт поездки в Ташкент в интересующее следствие время еще не говорит о том, что убийства там совершил именно Чикатило. Вместе с тем такое совпадение укрепляло меня в верности и обоснованности моих подозрений в отношении него.
— Но вы не сомневались, что это он. На чем еще основывалась ваша интуиция, ведь ею всегда что-то движет?
— Помимо ташкентской была еще одна зацепка. В его деле описывался случай, когда он, работая преподавателем в ПТУ, организовал поход с группой ребят, которых учил. Когда дети побежали купаться, он тоже нырнул, догнал самую красивую девочку лет 14 и стал ее тискать, обнимать, щипать. Она закричала, вырвалась и поплыла к ребятам. Слухи дошли до родителей, но дело замяли. Пошутил мужик, ну и ладно. Когда допрашивали родителей его учеников, не было ли чего предосудительного, кто-то вспомнил тот летний поход и, кроме того, некоторые учащиеся показали, что учитель проявлял к ним интерес сексуального характера.
20 ноября 1990 года я арестовал Чикатило и девять дней допрашивал его. И вот когда я спросил об этом случае Чикатило как бы между прочим, он стал резко отрицать его. Я насторожился: если ты ни в чем не виноват, зачем отрицать такие пустяки, имевшие место 10 лет тому назад?
На шестой день допросов он согласился написать заявление о содеянном, я через его плечо прочитал: «Свое первое убийство я совершил в 1978 году в городе Шахты. Это была девочка в красном пальто, которая шла из школы. Я ее убил, изрезал, изнасиловал, выкинул в речку». Такое убийство у меня не фигурировало. Отсчет убийств шел с 1980 года. Не говоря ему ничего, позвонил в штаб следователю: «Быстро поезжай в Шахты, там в милиции или в прокуратуре должно быть приостановленное дело, вези его сюда». В тот день Чикатило написал про шесть своих убийств.
Следователь, которому я поручил съездить в Шахты, звонит: «Дело не в Шахтах и не в милиции, а в Ростовском областном суде». Я спрашиваю: «Как в суде? Как осудили? Кого?» «К высшей мере наказания». — «Когда?» — «23 марта 1983 года приговор приведен в исполнение». Я взял последний том и обнаружил там жалобу обвиняемого Александра Кравченко в Президиум Верховного Совета СССР на 42 листах. Начал читать. Там были такие слова: «Наступит день и час, и вам будет стыдно за то, что вы губите меня, невинного человека, оставляя моего ребенка без отца». Пожалуй, это была самая тяжелая ночь во всей моей следственной биографии.
— Значит, вы сторонник отмены смертной казни в России?
— Нет, несмотря на возможность судебной ошибки, я остаюсь сторонником смертной казни и вот почему. Судебных ошибок в тысячу раз меньше по сравнению с тем, сколько убийств совершается из-за того, что этой смертной казни нет. Сейчас в России ежегодно происходит более 30 тысяч убийств. Вместе с тем я считаю, что реальная возможность не допустить судебной ошибки есть. А если такое все-таки произойдет, то каждый случай должен очень жестоко наказываться. К сожалению, у нас в России, как правило, следственные и судебные ошибки сходят с рук.
Фото: В. Вяткин/РИА Новости,
А. Чумичев/ТАСС
