Довольно громким случаем для Самарской области стало самоубийство Гульназ Бадертдиновой. Ее тело нашли 18 октября 2018 года в колодце на участке ее частного дома по ул.Калинина, 44 в Шентале.
Интерес СМИ, которые ранее писали об этой трагедии, был «подогрет» тем, что мужем женщины был участковый оперуполномоченный Шенталы Гакиль Бадертдинов. Его представили садистом-тираном, который якобы 17 лет издевался над женщиной. Такие «писатели», не вникая в детали произошедшего, ссылаются только на показания родственников погибшей, которые обвиняют Гакиля в убийстве жены.
«А если честно!» постарались разобраться в этом деле. Похоже, что участкового хотят сделать «козлом отпущения» и осудить на реальный срок.
О гибели жены он узнал от своих родителей, которые позвонили ему и рассказали о трагедии. Они часто помогали по хозяйству, и в этот раз приехали в дом к сыну и его жене с этой же целью. Там на ступеньках родные обнаружили предсмертную записку, в которой Гульназ шариковой ручкой написала свою последнюю просьбу: «В моей смерти прошу никого не винить».
«Родители были ошеломлены содержанием написанного, — продолжает рассказ Бадертдинов Гакиль. — Гульназ с самой свадьбы, все 17 лет угрожала, что что-нибудь с собой сделает. Если что-то было не по её, она говорила, что выпьет уксус или прыгнет в колодец, — рассказывает участковый. — Отец заметил открытую крышку в колодце. Там и нашел ее… Уже опергруппа обнаружила в беседке на столе две пустые бутылки из-под уксусной кислоты. На камерах видеонаблюдения в магазине «Пятерочка» четко видно, как за полчаса до смерти Бадертдинова Гульназ покупает эти две бутылки с уксусной кислотой».
Провокации от тестя?
Главным «борцом» против Гакиля Бадертдинова выступает его бывший тесть Шавкат Хуснуллин. Это отец его жены, который в конце августа 2018 года в тайне от Гакиля забирал дочь с внучками из их дома, когда Гакиль был на работе. По словам Гакиля Бадертдинова, именно тесть настраивал и жену, и старшую дочь против него. Именно он, по словам участкового, пригласил журналистов, которые стали выпускать явно недостоверные статьи об этой трагедии, а также устроил травлю, настроив село против Бадертдинова, выставляя его убийцей, домашним тираном.
Со слов Гакиля, у него имеется свидетель, чью фамилию до суда он раскрывать не хочет, но которому Гульназ говорила, что перед ней был поставлен выбор родителями: или она уходит от мужа, или живет с ним, но родители с ней не общаются.
Такие действия тестя мужчина объясняет результатом длительного злоупотребления спиртными напитками, которые могли привести к неким психическим расстройствам у Хуснуллина. Это при том, что он перенес две операции на головном мозге.авкат Хуснуллин в отделении полиции. Фото предоставлено Гакилем Бадертдиновым.
По мнению участкового, его жену Гульназ очень расстраивало поведение отца, у которого «не было ни одного трезвого дня», а после пьяных безобразий на следующий день в оправдание говорившего свою любимую фразу: «Мне голову два раза открывали, там мозгов нет».
«Он совершал весьма дикие вещи, спекулируя на трагедии со своей дочерью,- рассказывает мужчина. — То в интернете была опубликована ночная сорочка, испачканная якобы в крови, будто бы я избил свою жену. Утверждал, что эта вещь принадлежала супруге. Позднее издано фото, где якобы на теле мертвой Гульназ имеются следы от порезов. Все это фотомонтаж. Все доводы Хуснуллина, что я убил его дочь, были проверены следствием и опровергнуты».
«Я был на виду у начальства. Только это спасло, что не «повесили» убийство»
Гакиль Бадертдинов своей вины не признает. Говорит, что любил жену и никогда бы на нее руку не поднял. «В том, что Гульназ за некоторое время до трагедии ушла с детьми из дома и поселилась на съемной квартире, виноват ее отец», — рассказывает вдовец.
Как в любой семье, между ним и Гульназ бывали ссоры и неурядицы, но всякий раз поссорившись, они мирились. Три года назад они даже расходились, но снова сошлись. Так было и на этот раз. За десять дней до трагедии Гульназ с дочерьми вернулась домой со съемной квартиры, куда их перевез ее отец.
«Я до сих пор не понимаю, чем я ему не угодил, — сетует Бадертдинов. — Одевал, кормил семью. Даже когда они на этой съемной квартире жили, денег давал, продукты привозил, сейчас деньги даю».
В день трагедии, по словам участкового, после звонка родителей он сразу приехал, вызвал оперативную группу и сделал все от него зависящее. «Тесть Хуснуллин устроил настоящую травлю. По всей деревне стал кричать и слухи распространять, что я убийца, дочерям стал рассказывать, что я убил их мать. А если не сам убил, то кого-то нанял. Поведение Хуснуллина на фоне достаточно эксцентиричной смерти Гульназ многих жителей района настроило против меня, хотя никто еще ничего даже расследовать не начал».
«Представляете, — сокрушается Гакиль, — Люди тупо верили, что я убил жену! Те, кто не верил, молчали, так как боялись высказать свое противоположное мнение на фоне общих «настроений». Обычно люди выбирают более безболезненные способы уйти из жизни, а тут такое!.. Кто поверит, что это она сама с собой сделала? Меня многие не любят, из-за того, что я участковый, и приходилось пересекаться по службе, кого-то наказывать. Сплетни Хуснуллина о том, что я убийца, достигли своей цели, уголовное дело возбудили».
Бадертдиновы. Фото предоставлено Гакилем Бадертдиновым.
И, действительно, трагедия имела широкий общественный резонанс, создав напряженную ситуацию. На похороны Гульназ, по словам очевидцев, пришло 500-600 человек. Обстановка была накалена. Могли начаться беспорядки. В день похорон дежурил автобус с полицейскими. Поэтому сослуживцы попросили Бадертдинова уехать из села, чтобы избежать провокаций. «Даже на похороны прийти и похоронить жену по-человечески не смог», — сожалеет Гакиль.
«В день гибели жены я был на работе с 6 утра. Отрабатывали тревогу, ездили на стрельбы. Все время был у начальства на виду, а в отделе полиции под камерами видеонаблюдения. Наверно только это спасло, что на меня не «повесили» убийство», — рассуждает он.
Уголовное дело было возбуждено через 4 дня после случившегося по ст.110 УК РФ — доведение до самоубийства. Не быстро ли? Обычно проверка проводится как минимум 10 дней, бывает доходит и до месяца.
Гакиль Бадертдинов был сначала свидетелем, потом обвиняемым, а теперь стал подсудимым. Причем, по мнению защиты, для его обвинения нет никаких законных оснований. Может поэтому дело не прошло первый раз в суд, и его возвратили следователю?
По мнению защиты, в деле есть признаки фальсификации материалов, а погибшая Бадертдинова, согласно заключению судебной психиатрической экспертизы, проведенной в Санкт-Петербурге в июле 2019 года, могла иметь психические расстройства, возможно приведшие к трагическим последствиям.
Экспертизы обвинения — недопустимые доказательства?
По делу трижды проводилась посмертная психолого-психиатрическая экспертиза погибшей Гульназ Бадертдиновой. Одна из них полностью оправдывает участкового. В заключении установлено, что у погибшей нельзя исключить наличие психического расстройства в период накануне смерти, а действия ее мужа не выступают в качестве основной и единственной причины возникновения психического состояния, приведшего к суициду.
Следствие пыталось «спасти ситуацию», назначив повторную экспертизу в Казани, которая была выполнена с серьезными нарушениями. Несмотря на это, именно ее следователь берет за основу. Вероятно потому, что она фактически написана в пользу обвинения? О незаконности казанской экспертизы пишут рецензенты из Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского. Туда обратилась защита за рецензией заключения, выполненного в Казани.
Профессор Винникова в рецензии указала: «Экспертный вывод комиссии о том, что в период, предшествующий смерти, у Бадертдиновой Г.Ш. признаков какого-либо психического расстройства не обнаруживалось» является крайне формальным и не согласуется с исследовательской частью…
Исследовательская часть заключения данной экспертизы характеризуется крайне формальным, неполным, избирательным, непоследовательным, противоречивым предоставлением информации, что ставит под сомнение объективность проведенного анализа и обоснованность сделанных экспертами выводов».
Такое заключение является недопустимым доказательством и также поводом привлечь экспертов обвинения как минимум к дисциплинарной ответственности.
Погибшая имела психические расстройства, а следствие уничтожает доказательства невиновности участкового?
Следствие почему-то игнорирует иные причины, которые могли подтолкнуть погибшую к самоубийству. Пожалуй, ключевым здесь является тот факт, что Гульназ Бадертдинова имела суицидальные наклонности. По словам ее мужа, супруга на протяжении своей жизни неоднократно пыталась свести счеты с жизнью, но семья этот факт скрывала от окружающих, и даже от детей. Понятно почему: в семье подрастали две девочки.
Из материалов дела: «На протяжении 17 лет супружеской жизни, то есть с 2002 года у погибшей Бадертдиновой наблюдались суицидальные наклонности и имелись конкретные суицидальные попытки, которые возникали при различных незначительных травмирующих ситуациях». «А сколько нужно выпить уксуса, чтобы умереть?»- спрашивала Гульназ у матери своего мужа. «Умрет ли человек сразу, выпив уксуса, или будет мучиться?»,- задавала она вопрос коллегам по работе. «Зачем я вам такая нужна, пойду с собой что-нибудь сделаю», — говорила Гульназ своим дочерям, чтобы они ее слушались».
Фото предоставлено Гакилем Бадертдиновым.
Суицидальные попытки и «странности» в поведении супруги участкового подтверждает целый ряд свидетелей, например, резкие перепады настроения. Одна из свидетельниц отмечала, что в течение одного дня она трижды разговаривала с Гульназ по телефону, и каждый раз Гульназ была в разном настроении.
Бадертдинов рассказывает, что она могла ночью вставать с постели и бродить по селу. Такое случалось неоднократно. Он просыпался среди ночи и искал ее на улице, а потом приводил в дом. Конечно, Бадертдинов видел такое состояние жены и понимал, что скрывать ее поведение становится все труднее. С его слов, вернувшись из командировки с Чемпионата мира по футболу в Самаре, он настаивал на психиатрическом лечении.
Как стало известно защите, погибшая беспорядочно принимала довольно серьезные лекарственные препараты, что отмечает целый ряд свидетелей и документов по этому делу.
Из материалов дела следует, что она пила не только успокоительные и «таблетки от бессонницы», но и транквилизаторы грандаксин и фенозепам.
С 2011 года в амбулаторной медицинской карте Бадертдиновой Гульназ встречается упоминание о препаратах: новопассит, ноотропил, донормил, мебикар, грандаксин и фенозепам. Среди побочных действий этих препаратов описываются резкие перепады настроения, агрессивность, бессонница, депрессия, проблемы с памятью и даже кома. От передозировки фенозепама возможна смерть. И фенозепам, и грандаксин усиливают риск суицидальных попыток.
Найденные в ходе обыска препараты. Фото: предоставлено Гакилем Бадертдиновым.
По словам защиты, в период следственных действий следователем изымались медицинские препараты донормил, ноотропил, грандаксин в доме Гакиля и у родителей, но следствие отказалось приобщать их к делу.
Как же Гульназ получала лекарства, которые могли ее убить? В медицинской карточке имеются только отдельные нечастые записи, а лекарства, со слов свидетелей, она принимала постоянно, поясняя всем, что они якобы «от бессонницы».
Похоже, что этот «неудобный вопрос» следствие решило замять. Мало того, из карточки, по словам участкового, похоже пропала часть записей о посещении врачей.
«Я твоей невестке выписала фенозепам»
По словам Гакиля Бадертдинова, эта фраза прозвучала из уст врача терапевта Павловой Э.И. в декабре 2018 г. при встрече с его матерью в ЦРБ. Почему она говорила только про фенозепам? Ведь в деле есть два рецепта за подписью терапевта Павловой: на фенозепам и на грандаксин. В медицинской карточке эту запись следствие скрыть уже не может: 16 октября 2018 года, за два дня до смерти, Гульназ были назначены транквилизаторы грандаксин и фенозепам по номерным рецептам.
Такие рецепты врач — терапевт не имеет права подписывать. Что интересно, терапевт Павлова — мать руководителя следственной группы Руслана Павлова, который 4 месяца (до появления нового адвоката), по мнению защиты, уводил следствие от версии, что Бадертдинова могла покончить жизнь самоубийством в результате неправильного приема лекарственных препаратов.
Такие номерные рецепты выдаются психиатром, обязанности которого на тот период исполнял врач нарколог ЦРБ Николай Афанасьев. Сам он пояснял, что ему об этом ничего не известно. Похоже, что «крайней» останется медсестра Лилия Закиуллина, которая якобы сама взяла рецепты, сделала запись в карточке Бадертдиновой, заполнила их и принесла почему-то на подпись не Афанасьеву, а Павловой. Что-то из области фантастики, не правда ли? И прокурор Владимир Афанасьев подписал такое обвинительное заключение. Может быть, дело в том, что врач-нарколог Афанасьев родственник прокурора?
Шенталинская ЦРБ. Фото: shentcrb.ru
Но кроме медицинских аспектов, есть и другие странные действия следствия. Следователь Усманов (ведущий дело после Павлова) на стадии предварительного следствия, по словам адвоката, начинает отказывать во всех ходатайствах защиты, которые могли помочь в получении доказательств невиновности участкового. При этом выборочно приобщались к делу доказательства, якобы подтверждающие виновность Бадертдинова. Так, например, было отказано в экспертизе на определение в тканях и органах погибшей наличия транквилизаторов, в фармакалогической экспертизе изъятых препаратов, повторном осмотре телефонов, приобщении документов, проведении очных ставок и всего того, что могло бы подтвердить невиновность Бадертдинова.
Только спустя 11 месяцев после трагедии следствие изымает жесткий диск из рабочего компьютера погибшей, в котором якобы ничего интересного, по мнению следствия, нет.
В то же время Бадертдинов утверждает, что на жестком диске были важные данные: статьи о заболеваниях головного мозга, которые скачивала погибшая, информация о медицинских препаратах, материалы о смерти в результате отравления уксусной кислотой, предсмертные молитвы, о которых говорят свидетели, контакты психологов, с которыми общалась погибшая, кроме одного, который установлен по делу, адреса лечебных учреждений за пределами Шенталы, в которые обращалась Гульназ Бадертдинова по поводу её психического состояния, данные о психиатрах и психотерапевтах, к которым погибшая обращалась частным образом, т.к. у нее имелись лекарственные препараты, которые отпускаются в аптеках по рецептам и т. д.
Не подтверждается и факт жестокого обращения Гакиля Бадертдинова со своей женой. Свидетели отмечали, что слышали о жестоком обращении только со слов погибшей.
Иногда они слышали, как женщина кричала, видели, как она выбегала из дома… Это можно было бы расценить, как поведение, вызванное ее психическим расстройством, или как последствие беспорядочного приема лекарств.
Кроме того, погибшая в полицию с заявлением не обращалась, якобы побои никак не фиксировала. Сами свидетели также ни разу не видели, чтобы у нее были синяки, ссадины, гематомы. Это подтверждает свидетель по делу, рассказывая об одном из последних телефонных разговоров с ней: «А почему ты ушла? Тебя Гакиль бил?» Гульназ ответила:
«Нет, не бил, мы только ругались. Как-то у нас последнее время не получалось поговорить по душам. Сама не пойму, почему мы ругались. Ссоры какие-то на пустом месте. Жалею, что ушла, не поговорив с ним, отец забрал меня, когда Гакиля не было дома».
Кроме того, есть сведения, что Бадертдинова часто сообщала окружающим недостоверную информацию. Из показаний свидетелей, одному и тому же человеку в одном и том же разговоре, она могла давать противоречивые сведения. Так, например, она говорила, что муж запрещает ей ездить к родителям. В итоге она оказывалась у родителей и выяснялось, что никто ей не запрещал туда ездить.
Свидетельнице Кировой она рассказывала, будто ходила на прием к врачу и рассказала ему «все как есть». На деле, в карточке нет записи о приеме у врача, а погибшая в тот день была у родителей дома, где они резали и щипали гусей. Медсестра Закиуллина Л.Р также отмечала странность в общении с погибшей: «16.10.2018 г. она мне сказала: «Хочу развестись с мужем, так все живут, может мне вернуться к мужу». Данная фраза показалась мне странной, т.к. было не ясно, то ли она хочет разводиться, то ли снова жить с мужем». И таких сравнений в материалах дела довольно много. Для чего Бадертдинова так поступала, видимо, так и останется загадкой.
«Не волнуйтесь, я прокурор уже 30 лет. Мы его осудим»
Несмотря на все противоречия, нестыковки, явное нарушение прав Бадертдинова на защиту, дело было передано в суд. Рассмотрение дела начал судья Михаил Семенов, гособвинителем выступил прокурор Владимир Афанасьев. Любопытно, что Афанасьев и Семенов, по мнению защиты, были заинтересованы в исходе дела. Более того, они давние знакомые.
Ведь до того, как стать судьей, Семенов был начальником районного МВД, имел дружеские связи с ним и даже «был в служебной зависимости» от Афанасьева. Видимо поэтому, со всей уверенностью Афанасьев как-то заявил адвокату защиты, похлопав по плечу: «Не волнуйтесь, я прокурор уже 30 лет. Мы его осудим».
Прокурор Шенталинского района Владимир Афанасьев. Фото: tlt.ru
По словам защиты, именно поэтому прокурор болезненно отреагировал на отвод судьи Семенова. Сделал суду заявление о ненадлежащем поведении защитника и просил сообщить об этом руководству. «Он так расстроился, что я заявила отвод судье, как не переживал при заявлении отвода ему, — рассказывает адвокат Татьяна Кулакова. -Думаю, это косвенно подтверждает, что прокурор и судья хотели это дело как-то по-своему вывести на обвинение».
В итоге 27 января 2020 года адвокат защиты все-таки добилась отвода судьи Семенова.
Среди доводов защита в том числе привела близкие, дружеские и в прошлом служебные отношения между Семеновым и Афанасьевым. Судья Семенов согласился с отводом и дело «ушло» в другой суд.
По сведениям защиты, предварительное заседание уже назначено в Челно-Вершинском суде Самарской области на 26 февраля. Дело будет рассмотрено судьей Богатыревым, который «чужой» в этом регионе и не замешан в «клановых» связях. Посмотрим, что предпримет суд. Полагаем, налицо все основания для возврата дела прокурору и проверки фактов, изложенных защитой в своих ходатайствах.
Дело против Гакиля Бадертдинова — заказ?
Сложилось впечатление, что существует некий сговор между следственными органами Шенталинского следственного комитета, медиками и прокуратурой. Будто своими действиями они хотят добиться того, чтобы Гакиль Бадертдинов получил срок и сел.
Неужели слова руководителя Шенталинского МСО СУ СК РФ по Самарской области Галины Шайбулатовой о том, что они не хотели возбуждать дело, но их «Самара заставила» — правда?
Гакиль Бадертдинов утверждал, что так она сказала в одной из личных бесед.
Бадертдиновы. Фото: dosug.md
И если все это правда, то конечная цель какая? Создать прецедент по такой сложной статье УК РФ, как «доведение до самоубийства»? Или для статистики посадить еще одного, возможно, невиновного человека?
Остается вопрос, а была ли эта трагедия самоубийством? Ведь столько не изучено в ходе предварительного следствия. Возможно, это была трагическая случайность или последствия резкой отмены транквилизаторов, которые могли вызвать совершенно непредсказуемые последствия? Или в деле замешаны третьи лица, кто действительно мог желать Гульназ Бадертдиновой зла?
Мы следим за развитием событий.
Автор: А если честно
Источник: zen.yandex.ru
