Эхо «сказок венского леса» на Петровке, 38
В эти дни московская полиция отмечает свое 300-летие.
За три века столичная полиция создала блестящую школу российского сыска, одну из самых успешных в мире. Это не пустые слова — когда наши опера проходят ознакомительную практику за рубежом, их западные коллеги с восхищением заимствуют приемы оперативной работы у своих гостей.
Сегодня мы расскажем читателям «МК» об одном удивительном случае, когда московские полицейские преподали урок эффективности российского сыска венским коллегам.
Поздним августовским вечером 2012 года в квартире у начальника отдела МУРа Олега Галича раздался телефонный звонок. Олег снял трубку и с удивлением услышал голос с легким иностранным акцентом:
— Здравствуйте, меня зовут Алексей, я сотрудник полицейского участка Вены, столицы Австрии. У меня к вам просьба о помощи.
Галичу показалось, что далекий собеседник улыбнулся.
— Вас, наверное, удивляет, что я свободно говорю по-русски? Чтобы снять все вопросы, скажу: я этнический русский, вырос в Прибалтике, вместе с моей матерью мы эмигрировали в Австрию, здесь служил в армии, после срока службы пошел в полицию. Теперь занимаюсь поиском похищенных людей, тем, что вы хорошо делаете у себя в России. Можно переходить к делу?
Галич человек опытный и знает, как коллеги любят разыгрывать друг друга. Поэтому он всерьез не принял этот разговор и сразу спросил:
— Откуда у вас, господин австрийский полицейский, оказался мой домашний телефон?
Ответ заставил муровца насторожиться. Незнакомец из Вены извинился за причиненное беспокойство и назвал имя офицера МУРа. Этот оперативник действительно в это время находился в командировке в Австрии по программе обмена опытом между полициями двух стран. По словам далекого собеседника, он посоветовался с русским сыщиком прежде, чем звонить в Москву; тот рекомендовал австрийскому детективу связаться именно с Галичем по возникшей в Вене проблеме.
— Чем же я могу быть полезен полиции Австрии?
— У нас в Вене похищен известный адвокат Эрих Ребассо. Случилось это 27 июля. В тот злополучный день у Эриха должны были состояться две встречи с важными клиентами. Он вышел из офиса и исчез. На встречи так и не явился. Не дождались его и дома. Отец Эриха, Адреас Ребассо, в отчаянии обратился к нам с заявлением об исчезновении сына, и мы тут же возбудили уголовное дело. По нашему представлению это дело рук русских гангстеров.
— Какие у вас основания для такого вывода?
— Выйдя из офиса, Эрих Ребассо спустился в подземный гараж. Там он обычно парковал свой «Мерседес». Мы проверили видеозаписи на выезде из гаража. И увидели, как «Мерседес» Ребассо выезжает на магистраль, но при изучении видеокадра установили: за рулем находился другой человек. Следом за машиной Ребассо выехал «Опель-Корса», номер этого авто числится за фирмой, которая сдает в аренду автомобили. Так вот, арендовали машину два ваших соотечественника, туристы из России: Гладов и Моланов (имена изменены. — Прим. авт.). Их фамилии также отражены в документах авиакомпании, на самолете которой они прибыли к нам, в Вену. «Мерседес» Эриха мы нашли брошенным в лесу. Под запасным колесом набралось много крови. Кровь обнаружили и во взятом напрокат «Опеле», хотя эту машину старательно отмывали, прежде чем вернуть ее в прокатное бюро. У нас большие опасения, что Эриха уже нет в живых. Судмедэксперт говорит, что такая потеря крови несовместима с жизнью. По группе она совпадает с кровью адвоката. Такое впечатление, что в машине сохранились следы борьбы. Оба туриста сразу уехали в Россию. По паспортам они жители вашего города под названием Киров. Все детали этого злополучного происшествия можно уточнить, лишь допросив ваших людей. Без вашей помощи мы ничего сделать не можем.
Галич сменил тон:
— Мы, конечно, включимся в ваш розыск. Но поскольку по международному соглашению Россия не выдает своих граждан, а преступники могут находиться здесь, все следственно-оперативные действия должны проходить только в соответствии с нашим законодательством. Для чего необходимо срочно закончить все формальности через ваше посольство в Москве и в российском МИДе. А для начала желательно, чтобы отец адвоката, как пострадавшая сторона, прибыл к нам в Москву и написал заявление о пропаже сына. Это требуется для возбуждения у нас уголовного дела, в рамках которого мы и начнем работать. По этой причине его заявление должно быть написано именно на территории России.
— Да, я все понимаю, надеюсь, что в скором времени, коллега, мы увидимся.
■ ■ ■
Так началось это совершенно необычное дело, которое вывело наш МУР на международный уровень, наравне с такими службами Европы, как британский Скотланд-Ярд или уголовная полиция Берлина.
В МУРе понимали: терять время нельзя. Сразу приняли решение проверить, куда направились эти так называемые туристы после их прибытия в Москву. Сыщики убедились, что такие пассажиры, Гладов и Моланов, действительно прилетели из Австрии в Москву на самолете и тут же отбыли в Киров, но уже поездом.
Муровцы задавались вопросом, почему они находились в Вене открыто, не скрывая имен. Скорее всего, рассуждали наши сыщики, полагали, что неуловимы. Но почему? Откуда такая уверенность?
Галич провел экстренное совещание и объявил, что в группу оперативного сопровождения при следователе войдут его заместитель в отделе и несколько оперативных сотрудников. Сыщикам предстояла не только ответственная, но и сложная работа с постоянными отчетами у руководства. Сложность заключалось в том, что международное оформление бумаг дело непростое и небыстрое. А Галич понимал, что промедление в этом случае смерти подобно. Эти ребята могли исчезнуть. Недаром они уверенно прибыли в Вену по своим легальным паспортам. Случай редкий в практике МУРа.
Галичу надо было, чтобы следствие задержало их по 91-й статье УПК, пока австрийская сторона соберет материалы в соответствии с российскими требованиями.
Кировский уголовный розыск сразу и оперативно отозвался на обращение к ним москвичей. Отвлекаясь от нашего повествования, отметим, что региональные органы внутренних дел всегда показывают себя с лучшей стороны, когда к ним поступают запросы из МУРа.
Из Кирова на Петровку сообщили, что Гладов и Моланов прежде служили в милиции. Гладов был в отделе связи, Моланов в ГАИ. Потом оба угодили под суд. Гладова приговорили за крупное мошенничество; Моланов отвечал в суде по 228-й статье УК (наркотики). По характеристике кировского уголовного розыска в этом дуэте роль лидера принадлежит Гладову. Моланов, человек недалекий, выполнял технические поручения своего друга.
Подружились они в «красной зоне», в Нижнем Тагиле, на почве землячества — они имели общих знакомых среди личного состава.
Через сутки в Москву прибыли австрийские полицейские вместе с Алексеем, владеющим русским языком. С ними приехал отец похищенного адвоката, Адреас. Он написал заявление, и теперь все формальности остались позади.
Австрийские полицейские рассказали некоторые вещи, которые вызвали новые вопросы. Отцу адвоката после похищения стали поступать звонки от неизвестных людей с требованием выкупа за пропавшего сына. При этом называлась странная сумма — €435 тысяч. Началось это сразу после публикации в газетах объявления Адреаса о том, что он готов заплатить €100 тысяч тому, кто поможет найти сына. Говорили эти люди по-русски. С ними сначала общалась секретарь Эриха Ребассо, русская женщина. Потом переговоры вел Алексей.
Правда, вскоре телефонные переговоры прекратились, и Адреас получил первое электронное письмо, в котором неизвестные похитители сообщали, что за адвокатом невозвращенный долг и его освободят лишь после того, как деньги будут выплачены.
IP-адрес компьютера, с которого ушло послание, указывал на Москву. Новые данные заинтересовали Галича.
— А почему у Эриха Ребассо секретарем работала русская? — спросил он у Алексея.
Оказалось, что Ребассо неоднократно выступал адвокатом некоторых русских клиентов. Когда австрийский полицейский назвал кое-кого из них, сыщики переглянулись. Среди прозвучавших имен были отдельные типы с сомнительной репутацией.
На совещании у заместителя начальника МУРа Владлена Новикова решили проверить всю деятельность австрийского юриста в России. Вскоре сыщики положили на стол Галичу любопытную информацию.
Ребассо оказался замешан в серьезном мошенничестве на российской территории. Компания, которой он якобы руководил в России, привлекала солидные инвестиции от частных лиц под обещания щедрых процентов. Но фирма оказалась заурядной пирамидой и вскоре обанкротилась.
— Среди ее клиентов много авторитетных бизнесменов, — рассказали сыщики, — они до сих пор безуспешно пытаются вернуть вложенные в эту помойку деньги.
— Но ведь тогда, — рассудил Новиков, — вся эта история типичное заказное похищение.
— Вполне вероятно, — поддержал Галич, — Гладова и Моланова мог нанять кто-то из пострадавших. Но Ребассо удалось вроде бы доказать свою непричастность к этой афере. По его словам, мошенники просто украли именные бланки документов и прикрывались его репутацией.
— Ну, пострадавших еще надо убедить, чтобы они в это поверили, — возразил Новиков. — Во всяком случае, в новое обстоятельство надо посвятить австрийскую сторону. Поскольку МУР сейчас дружно работает вмести с венской полицией, такие важные данные могут пролить свет на многое.
— Мы уже пригласили австрийцев к нам, на Петровку, — заметил Галич.
Алексей не очень удивился тому, что услышал от Галича. Австрийский полицейский, оказалось, тоже располагал некоторыми сведениями о том времени, когда Эрих Ребассо находился в России. Может быть, не так подробно, как ему рассказали в МУРе, но кое-что все-таки доходило до его ушей. Поэтому возражать он не стал и согласился с Галичем, что в этом случае найти Ребассо живым шансов немного.
Теперь все зависело только от сыщиков МУРа!
Но откуда взялась эта странная цифра €435 тысяч, которую требовали преступники от отца Ребассо? Не 430 и не 440… Ведь скрывается же за ней какой-то тайный смысл? Может быть, если сыщики раскроют эту тайну, удастся понять сам мотив похищения и вероятного убийства венского адвоката?
Над этим вопросом пока безуспешно бились детективы в России и в Австрии. Как потом оказалось, не напрасно…
■ ■ ■
Постоянную связь с полицией Вены поддерживал молодой полковник Максим Ваничкин, хорошо владеющий английским языком. К оперативным действиям подключились сотрудники Главного управления уголовного розыска МВД России, другие службы, и, конечно же, ответственную роль в поиске подозреваемых лиц сыграли полицейские управления внутренних дел Кировской области.
Совместными усилиями всех служб удалось установить, что родители Гладова имеют квартиру в Москве и, скорее всего, у них-то и останавливается он сам, когда наведывается в столицу. Конспиративным путем определить квартиру в конце концов удалось, за ней установили круглосуточное наблюдение. И когда из Кирова поступила срочная информация, что Гладов поездом выехал в Москву, МУР был готов к его приезду.
Как и ожидалось, Гладов остановился у родных. Теперь он был уже на виду у МУРа, но ловить его предстояло только с безупречными доказательными уликами. И первая из них появилась у людей Галича уже на следующее утро, когда Гладов вышел на улицу, проверил, нет ли вокруг каких-то подозрительных людей, и, убедившись, что все «чисто», отправился в торговый центр «Облака». В центре действует компьютерный зал. Гладов отправил оттуда по компьютеру очередное требование вернуть ему €435 тысяч, которые ему должен адвокат Ребассо.
Уже через двадцать минут из Австрии в МУР поступило очередное подтверждение — требование денег получено Адреасом Ребассо. Компьютерный адрес был тот же, с которого Гладов засыпал электронными требованиями отца юриста.
Теперь появился правовой повод для дальнейших оперативных действий. Попутно на совещании обсудили, почему Гладов до сих пор вел переговоры по телефону, а потом вдруг решил перейти на виртуальную переписку.
Но все просто! Гладов работал в милиции на оперативной связи, знал некоторые особенности прослушек и записей, что-то ему показалось подозрительным, и он перестраховался компьютерной связью.
По словам австрийских полицейских, во время их переговоров с похитителями они каждый раз требовали подтверждений, что узник жив. Только тогда можно будет обсуждать условия выкупа, объясняли они похитителям. Однако те предпочитали уходить от ответа. Потом вдруг австрийцы услышали от них, что Эрих жив, а кровь в «Мерседесе» появилась потому, что он якобы «повел себя непослушно» и поневоле заработал ранение. Но оно не представляет опасности для жизни, адвокат здоров.
Тогда Алексей потребовал у них спросить у Эриха, на каком музыкальном инструменте он играл в детстве. Связь оборвалась, и с тех пор электронная почта стала приносить Адреасу письма только с одними угрозами.
Через Интерпол австрийцы немедленно сообщали русским коллегам о получении депеш с компьютера и все реквизиты электронных пересылок. Пришлось даже открыть специальную линию связи между венской полицией и МУРом…
Австрийские полицейские в Вене еле сдерживали бушевавшие страсти родственников Эриха Ребассо, готовых через печать обрушить гнев на тех, кто был повинен в исчезновении юриста и все еще находился на свободе. Уговаривали отца Эриха потерпеть и дождаться конца розыска в России. Полицейские в Вене ему говорили, что убедились в результативности русской полиции и упрашивали Адреаса не создавать ей помех в работе.
…Гладов покинул Москву. И попал под наблюдение полиции в Кирове. Оттуда ежедневно поступали сообщения в МУР. В одном из них москвичей известили, что в кафе состоялась встреча Гладова и Моланова. Что еще могли задумать эти люди? Их игра становилась чересчур опасной. Надо было торопиться с развязкой этого дела, тем более что на Петровку все время поступали запросы из разных высоких инстанций.
Надежда умирает последней. Все-таки пока еще тлел огонек надежды, что юрист может быть жив. Тем более австрийская полиция неожиданно нашла свидетеля, который видел, что в машине, на которой ездил Ребассо, идет борьба.
Тянуть больше нельзя, но и доказательная база для их задержания должна быть основательной. Иначе усилия МУРа могут пропасть даром. Таковы законы современной России.
А твердые доказательства вины подозреваемых возможно получить только после их задержания. Но в то же время и задержать их теперь требовалось любым образом. Даже если бы пришлось для этого выезжать в Киров.
Но отправляться туда московским сыщикам не пришлось. Из Кирова поступило сообщение, что подозреваемые выехали в Москву на «Фольксвагене» с таким-то номером.
Весь путь этой парочки до Москвы проходил под контролем полиции. Пикеты, по территории которых проезжал «Фольксваген», передавали в Москву маршрут его передвижения. Где-то в одном месте его потеряли, но вскоре обнаружили на главной магистрали по пути в столицу.
В Москве его приняли на контроль ранним утром. Муровцы полагали, что они приедут к дому родителей Гладова, где подготовили им встречу. Но там они не появились. Это вызывало тревогу. В это время смежники из спецслужб засекли их телефонные переговоры и сообщили коллегам, что машина с их номерами паркуется у торгового центра «Облака», на том же месте, где ее видели прежде. Опять Гладов из компьютерного салона передал послание с требованием выкупа Адреасу, а из Вены пришло очередное подтверждение, что сеанс электронной связи состоялся.
У Галича и его сыщиков возникли подозрения, что эти парни задумали отправиться в новый вояж в Вену, для чего усилили психологическое давление на родственников юриста.
Больше времени нет — их надо задерживать!
От торгового центра сообщили, что Гладов сел в машину, они торопятся. И на 53-м километре МКАД с помощью пункта ГИБДД, полиции Западного административного округа машина подозреваемых была остановлена, Гладов и Моланов задержаны.
Для них это явилось полным шоком. Они никак не могли поверить, что так быстро смогут организовать взаимодействие полицейские на разных географических меридианах — в Вене, Москве и Кирове — и их взаимопонимание в работе уверенно выведет МУР на след. На место задержания прибыл и Алексей. Австрийский коллега признался русским сыщикам в том, что восхищен блестящими профессиональными действиями московской полиции. Он обязательно расскажет своим товарищам в Вене о великолепном примере внезапного задержания убийц, подозреваемых в преступлении. Опыт российских сыщиков МУРа будет использован австрийцами.
В тот же день из Вены пришло скорбное сообщение: в пригороде столицы собаки охотников обнаружили глубоко закопанный труп Эриха Ребассо…
Тело зарыли примерно в ста метрах от загородной виллы адвоката. Полицейские в Вене отсчитали километраж на спидометре «Мерседеса», он точно указал расстояние от офиса адвоката до дома. Как видно, Ребассо везли к его дому в надежде найти у него там деньги и ценности. Но черепно-мозговая травма была настолько тяжелой, что Эрих скончался по дороге, и похитителям уже не оставалось ничего, кроме как избавиться от трупа. То, что похитители не стесняли себя в методах обращения с пленником, понятно хотя бы потому, что у Ребассо была не оплаченная им в срок кредитная карточка услуг гаража и выехать мог только он сам. Похитителям пришлось его обездвижить, чтобы он не поднял тревогу, и тут они перестарались. Еще будучи в сознании, он по дороге к дому пытался оказать сопротивление негодяям, что и увидел случайный свидетель.
Залезать в виллу после убийства бессмысленное дело, и подозреваемые предпочли теперь переключиться на отца адвоката и его родственников. Собственно, мог решить это только Гладов, поскольку он не подпускал Моланова к своим делам по переговорам с семьей Ребассо.
■ ■ ■
Тема «русской мафии» не дает покоя на Западе. В австрийской печати появились статьи о том, что Эрих Ребассо стал жертвой российских мафиози, которые заслали в город ажурных памятников и высокой музыкальной культуры своих гангстеров для сведения счетов с австрийцем за непонятные дела в диком и непредсказуемом северном крае… Этот фейк в то время подхватили некоторые средства массовой информации и у нас в России.
Сыщики МУРа докопались до истины, раскрыв все-таки тайну суммы в €435 тысяч. Еще до отправки в тагильскую зону Гладов вложил €60 тысяч в злополучную фирму с наивной надеждой заработать на высоком проценте. Еще бы! Ведь имя известного на Западе австрийского адвоката гарантировало фирме благонадежность. Тем более его услугами в России пользовались многие авторитеты, уважаемые в криминальном мире. Но пока Гладов штамповал «креманки» для мороженого в «красной зоне», фирма обанкротилась, и деньги вылетели в трубу. Когда Гладов освободился, тут же подсчитал, сколько евриков должна была ему выплатить «сгоревшая» фирма с обещанными процентами за все годы его отсидки. Получилось как раз €435 тысяч, и ни цента больше. Нам отдай все, что положено, до последнего евро (в данном случае, последние — это пять тысяч евро!), чужого же мы не требуем… Злость вызывал именно этот проклятый адвокат, на чье имя все так просто в России купились. И тогда созрел план, как вернуть долг с этого обманщика.
Основание для такого вывода у муровцев было. Приехав в Вену, кировские «туристы» сразу вступили в переговоры с Эрихом Ребассо. Ну, о чем они там могли говорить? Наверное, не о музыке Иоганна Штрауса. В России до того, как приступить к исполнению угроз, принято договариваться о добровольном решении проблемы.
Интересно, что и полицейские Вены также разделяли позицию коллег из Московского уголовного розыска. Ну а МУР показал себя вполне на европейском уровне.
