Бывает иногда, что очень хочется домой. Особенно когда там, где ты оказался, тебе никто не рад; где к тебе нет не то что элементарного уважения, но на тебя откровенно плюют.
Но вот ты пришел домой, дверь приоткрывается – и на тебя смотрят с удивлением, говоря тихо так, вполголоса: слушай, приходи как-нибудь потом. И ты отчетливо понимаешь – под словом «потом» подразумевается «никогда».
И сказать, что становится обидно – это ничего не сказать.
А особенно обидно, потому что вчера домой вернулся твой брат. И его впустили. И не просто впустили, а сами же пригласили, отправили за ним такси, привезли – и теперь празднуют его возвращение.
А тебе говорят – попозже. В смысле никогда.
И ты начинаешь понимать, что брата твоего позвали домой не просто так, а потому что на него записана хорошая квартира, бабушкины драгоценности, картина Айвазовского. И коллекция оружия в рабочем состоянии. В общем много всего такого, чего у тебя нет. И в этом весь секрет столь разного отношения к тебе и к нему.
Но от этого понимания становится ничуть не легче, а наоборот, еще гаже на душе.
Правда, потом об этом уже некогда думать, потому что к тебе подгребают пьяные отморозки, от которых ты, собственно, и хотел уйти. И объявляют, что ты должен либо жить под ними, либо не жить вообще. Называют тебя нахлебником, предателем – и постепенно переходят от оскорблений к побоям.
Они пьяные и малолетние. Но их больше. И у них арматура.
Поначалу ты успешно отбиваешься, но потом тебя все-таки валят на землю и начинают топтать. Тогда на шум открывается окно твоего дома, где ты родился и куда собирался вернуться, и оттуда раздается что-то типа того: «Вставай, покажи им, наши не сдаются, давай!» А пьяным отморозкам кричат: «Сейчас, твари, он встанет – и вы ляжете!» И дальше в том же духе.
И кто-то даже бежит тебе помочь – но столь малым числом, что силы все равно оказываются не равны. Тем более что на помощь к тем пьяным отморозкам тоже прибегает «группа товарищей», только уже трезвых, в экипировке и с битами.
А из дома продолжают подавать советы – при этом не переставая праздновать возвращение твоего брата. Так и чередуют – тост за брата, совет тебе; тост за брата, совет тебе…
А тебя уже закидывают камнями…
Но когда ты начинаешь думать, что сейчас сдохнешь и все закончится, из дома все-таки выходят несколько серьезных мужиков, тоже в экипировке и с оружием. Они отгоняют ту «группу товарищей», поднимают тебя, перевязывают и дают тебе воды.
И ты думаешь, что наконец-то все закончилось.
Но тебе говорят: «Очухался? Ну, и отлично! Возвращайся к себе».
А куда – к себе? Туда, где поджидают эти с битами?
Да, говорят тебе; другого варианта нет, поэтому придется возвращаться.
Но ведь ты и так уже вернулся! Твой дом – здесь! А там – да, прописка, но ты ее не выбирал, тебя много лет назад там прописали без всякого твоего согласия.
Нет, – говорят, – надо возвращаться по месту прописки. Ну, так уже решили по согласию с какой-то большой то ли шестеркой, то ли семеркой.
Дают время отдохнуть – и еще воды. Обещают, что бить больше не будут.
А из-под крыши дома твоего при этом нет-нет доносится: «Да-да, пусть убирается, он просто пожрать приходил, нам тут самим мало».
А ты просто приходил домой. Потому что увидел, как там привечают твоего брата – и решил, что тебя нечаянно забыли, но будут рады, если ты тоже вернешься.
Да и просто хотелось домой. Нормальное человеческое желание. Да хотя бы и поесть – тоже присуще человеческой природе. Как и получать какую-то хоть маломальскую зарплату… Но когда ты возвращался, об этом даже не успел подумать. Потому что в первую голову хотел вернуться домой оттуда, где тебе не рады, где тебя называли нахлебником. А оказалось, что и дома та же ерунда.
И идти, получается, некуда. Но тебе говорят, что надо идти куда-то…
Хотя, знаете… Не берите все это в голову. Я все это просто выдумал. Ведь в жизни так не бывает, не правда ли?
Источник: publizist.ru
