Международный день, посвящённый терпимости, отмечают во многих городах России. Мы встретились с двадцатисемилетнем беженцем Мухаммедом из африканского государства Северный Судан и записали его монолог о том, как проявляется толерантность россиян к темному цвету кожи, чем Россия напоминает Африку и что делать, чтобы стать терпимее друг к другу.
Столица Судана город Хартум
Я родом из Южного Кордофана, где в 2011 году началась война между Северным и Южным Суданом. Это больше, чем гражданская война. По сути, это геноцид. Под угрозой все темнокожие – неважно, знаешь ли ты Коран наизусть или нет. Все, что можно себе представить при слове «война», там есть: бросают бомбы с самолетов на города, стреляют на улицах, насилуют женщин. В меня стреляли. Когда моего двенадцатилетнего брата убили, я понял, что оставаться нельзя. Воевать я не пошел, потому что против насилия. Друг помог мне получить визу в российском посольстве – в других отказали. Так я оказался в России.
Первое время, когда я только приехал и не говорил по-русски, мне предложили раздавать флаеры у метро Беляево. Я не знал, что на них написано. Ко мне подошел африканец и объяснил, что это реклама наркотиков. Сам не пью даже безалкогольное пиво: это не мой путь, не моя культура. Да, я в других обстоятельствах, но они меня не меняют. Я сразу бросил эту работу. В основном, убираюсь в ресторанах, чтобы заработать на еду и ночлег. Несмотря на морозы, не болею – это генетика: моя бабушка прожила до 114 лет.
Когда люди говорят «негр», я молчу. Это изначально агрессивное обращение, тут нет выхода – ничего не ответишь. Просто успокаиваю себя, что все нормально. Я не хочу конфликтов, мне и так хватает проблем. За годы жизни здесь я научился чувствовать угрозы, и обходить их заранее.
Однажды меня уволили с работы. Я возвращался очень злой. Выхожу из метро, ко мне подходят два парня – пьяный и трезвый. Пьяный начал называть меня негром. Один раз, второй, третий. Наконец я не выдержал и ответил ему: «Пошел ты!». Трезвый парень удивился: «Что ты сказал?». Показал удостоверение сотрудника ФСБ, заявил, что я нарушил закон, оскорбив представителя власти.
Я спросил: а называть меня негром – законно? Говорю: ты ни законов не знаешь, ни головы на плечах не имеешь. Терять мне было нечего, но он ничего не ответил.
Африканцев воспринимают как некультурных людей. Но в Москве даже не все знают, где Татарстан, на каком языке там говорят. Это ужас. Мы живем в 21 веке – не нужно тратить много усилий, чтобы найти информацию. А люди к этому не стремятся. Все проблемы оттого, что мы очень мало знаем друг о друге. Надо стремиться к знанию – это очень доброе оружие.
Пассажиры в поезде московского метрополитена, оформленного ко Дню космонавтики и посвященного 55-летию первого полета человека в космос
У вас много разных этносов и культур. Но вы не принимаете друг друга, относитесь с недоверием к людям из других регионов своей страны. Даже жители столиц – Москвы и Петербурга – друг друга недолюбливают. Как в таком случае вы можете принять отличия чужих людей?
В свободное время учусь программировать, читаю. Литература – это лучшее общение. Из русской прозы читал Толстого, Достоевского, философов. Достоевский, конечно, тяжелый писатель, но я все равно взял полезное из его произведений. Обычно я прихожу в книжный магазин и читаю. К этому нормально относятся. Также я постоянно посещаю спортзал. Ребята там позитивные, поэтому конфликтов не возникает.
Фестиваль «Маланья зимняя» в Белгородской области
Каждую пятницу я хожу в мечеть. Там на меня никто криво не смотрит. Ислам – это не национальность, это вера. Нормальные мусульмане это понимают, и заставлять насильно верить, как это делают исламисты в Судане, не будут.
Я забыл, что такое любовь. В Судане были девушки, которым я нравился, были те, кто нравился мне. Здесь я еще не встретил будущую жену. Русские девушки много работают, и, наверное, поэтому часто злые и грустные. Но они очень красивые. Если бы они были добрее – были бы вообще ангелы. Если бы мне нужно было уехать из России, я бы забрал с собой русскую жену и русскую зиму.
Источник: ria.ru
